Минюст России каждую пятницу дополняет свой список "иностранных агентов". Эти люди автоматически оказываются в зоне риска – под угрозой штрафов, а потом и уголовного преследования за то, что не поставили пометку о статусе в соцсети или не сдали отчет. Отъезд из страны, как правило, не спасает. Но опасность грозит не только тем, кого государство назначает своими врагами, но и их родственникам, пишут "Север.Реалии".

Пятого декабря петербургский суд по иску прокуратуры изъял в пользу государства землю и дом блокадницы Наталии Колесниковой. Она теща "иностранного агента" и одного из самых известных журналистов 1990-х годов Александра Невзорова. Дом и земельный участок в поселке Лисий Нос продала Колесниковой ее дочь Лидия. Суд признал сделку фиктивной. Та же судьба, по-видимому, ждет 9 декабря и петербургскую квартиру Колесниковой, на которую уже наложен арест.

Семью Невзоровых в 2024 году суд признал "экстремистским объединением". Их имущество постановили изъять, а деятельность – прекратить. Лидия и Александр уехали из страны после начала войны в Украине. У телеграм-канала "Невзоров" – более миллиона подписчиков.

"Россия меня предала и обворовала, ничего общего с ней я иметь и не хочу; а на остатки былой роскоши я давно махнул рукой", – так комментировал журналист планы государства по отъему его собственности.

"Да пусть хоть всю квартиру вынесут"

Пятого декабря силовики заявились с обыском к матери "иноагента" Алеси Мароховской, главного редактора расследовательского проекта "Важные истории". Издание и шесть его сотрудников, включая Алесю, признали "иностранными агентами" в 2021 году. А с началом войны, в марте 2022-го, учредителя "Важных историй" Минюст включил в перечень "нежелательных организаций".

Алеся живет за границей, интернет-издание зарегистрировано в Латвии, а обыск по ее уголовному делу прошел в Магадане.

"Я вообще никогда не жила там, когда родители купили эту квартиру, я давно была в Москве и там только прописана, там нет никаких моих вещей даже, – говорит Алеся. – Когда возбуждается уголовное дело, то в целом силовики могут производить следственные действия в отношении ближайших родственников. Поэтому да, это как бы легально, у них основание было, но с точки зрения логики что там искать?"

С мамой Алеся заранее обсуждала такое развитие событий: обыск – весьма вероятная угроза для родных "иноагентов". Она "довольно крепкий орешек", рассказывает Мароховская: два высших образования, одно из которых – юридическое, "поэтому я даже больше за ментов переживала, чем за маму, потому что она у меня очень боевой человек". У них разные фамилии, и связать 53-летнюю жительницу Магадана с журналисткой-"иноагентом" в эмиграции не так уж просто.

"Конечно, когда они заявились, мама была в шоке. Это большой стресс, когда к тебе домой вламываются с утра какие-то мужики, которые трясут корочками. Но она меня поддержала. Когда я ей сказала, что я не буду больше соблюдать все эти требования "иноагентские", она к этому совершенно с пониманием отнеслась и не пыталась меня переубедить. Она меня поддержала, и, когда мы с ней разговаривали сегодня утром, она сказала: да пусть хоть всю квартиру вынесут, но я им своего ребенка не отдам, – говорит Алеся. – Со стороны мамы у меня огромная поддержка. Она очень стойкая и не осуждает меня за то, что, по сути, по моей вине ей приходится сталкиваться со всем этим".

Уголовное дело, ставшее поводом для обыска, возбудили второго декабря за несоблюдение требований "иноагентского" законодательства. Постановление прислал Алесе в мессенджер сам следователь, то есть для него не секрет, что подозреваемой нет в России.

"Он спрашивал у моей мамы, где я нахожусь, пытался узнать мой адрес. Он мне записал голосовое сообщение, в котором сказал, что, так как вы находитесь за пределами территории Российской Федерации, вам все-таки хорошо бы приехать в РФ, потому что вы не судимы, а по этой статье предусматривается не только два года лишения свободы, но еще и обязательные работы, и штраф, и гарантированно в вашем случае вы ограничитесь только штрафом. "Все будет нормально, у вас не будет никакой судимости. В противном случае мы объявляем вас в межгосударственный розыск со всеми вытекающими последствиями". То же самое они пытались моей маме сказать, что "да пускай приезжает, что тут такого, ничего страшного, просто штраф будет, и все", – рассказывает Алеся.

Единственная цель обыска в квартире, где подозреваемый никогда не жил, – моральное давление, считает Мароховская:

"Чтобы запугать и отвлечь, чтобы ты занимался не своей работой, а просто переживал и думал, а вдруг что случится еще? А что будет дальше, все ли в порядке? Ну да, что тут скрывать, это довольно действенно, потому что все мы переживаем за своих родителей. Это вообще подлость, на самом деле, – приходить к родителям и запугивать их – людей, которые ни в чем не виноваты. Это просто низко. Но меня это не заставит что-то поменять: я как вела себя, так и буду вести, как работала, так и буду работать. В этом смысле это давление не сработает".

"Чтобы нам было страшно даже при отъезде"

35-летняя Итиль Темная – активистка Дальневосточного общественного движения "Маяк", которое помогает ЛГБТК-людям. Она попала в список "иноагентов" в 2023 году под именем, которое осталось только в документах, – Татьяна Намазбаева. Статус догнал ее в эмиграции. Итиль запланировала отъезд из России, как только в Госдуме заговорили о запрете "пропаганды ЛГБТ".

"На самом деле все ЛГБТ-активисты ждали, что окажутся в этом реестре, но я для себя получила подтверждение, что, видимо, окажусь там чуть раньше, чем другие", – говорит Итиль.

Из судебных материалов по оспариванию статуса движения "Маяк" стало известно, что организацию признали "иноагентом", в том числе за ее комментарии для СМИ и посты в личных блогах.

К Итиль пришли с обыском в рамках уголовного дела, в котором она не была даже свидетелем. "И потом мне еще отказали со всех сторон в ознакомлении с материалами дела, – рассказывает активистка. – Фээсбэшники сказали: материалы запрашивайте у суда. Суд сказал: кто обыск проводил, у тех и запрашивайте".

Осенью 2022 года она уехала из страны, в феврале 2023-го попала в реестр, а следом посыпались штрафы за отсутствие "иноагентских" плашек. У Итиль есть два невыплаченных:

"Буквально вчера я получила запрет на выезд из России по решению судебных приставов. Я знала, что в рамках уголовного дела меня и так это ожидает, но прилетело за долги".

О том, когда именно возбуждено уголовное дело по "иноагентской" статье, Итиль точно не знает. Ей копию постановления никто не предоставил. О самом уголовном деле она узнала от мамы – к ним домой во Владивостоке нагрянули с обыском 14 февраля 2024 года.

"Пришли, кажется, из уголовного розыска и еще из ФСБ, как сказала сестра. Они забрали технику и потом просто вернули. То есть такая странная процедура – не нормальное опечатывание с протоколом об изъятии, а просто забрали, – рассказывает Итиль. – Они отлично знали, что меня нет в России. Но все равно задавали вопросы, рыскали по квартире. И несколько раз повторяли, что я как-то опасно себя в интернете веду. Я уверена, что это именно давление на моих родственников, потому что они знали, что меня нет в России.

Чтобы нам было страшно даже при отъезде из России. На самом деле есть элемент самоцензуры у всех, и я не исключение, у кого есть связи с Россией. Мы вынуждены думать о том, как это может сказаться, лишний раз не упоминать, какие у нас остались подруги в стране, с кем близкие отношения, к какому преподавателю чувствовали особое расположение в университете. Возможно, это лишняя перестраховка, но от самого этого чувства трудно избавиться. Само наличие родственников в России – это инструмент давления. У меня есть пока еще прописка в стране. Но у меня нет никакого имущества, да и по прописке я не жила уже более 10 лет к тому моменту.

Моя мама не имеет никакого отношения к моей деятельности, и вещей-то моих там уже нет. Но для моей мамы это очень нервная ситуация, а ситуация, когда кто-то пришел и расстроил мою маму, всегда больно бьет. У нас в семье принято, что семья всегда важнее, чем все остальное. И поэтому никаких претензий она мне не говорила. Она просила, чтобы я не лезла на рожон. И сейчас, наверное, не оставляет надежду, что про меня забудут. А может быть, все как-то наладится, а может, я и вернусь, если не к этому Новому году, то к следующему. Выражение вот этой надежды – это максимальный упрек, который я, наверное, слышу от мамы. Но это, скорее, мой собственный внутренний упрек".

Как и Алеся, Итиль уверяет, что не собирается ужесточать свою внутреннюю самоцензуру – иначе теряется весь смысл отъезда из несвободной страны. "Иноагенты", у кого остались родственники в России, и так соблюдают осторожность. Не называют имена, не рассказывают лишнего.

"У меня есть штрафы за нарушения "закона об иноагентах". Сумма не миллионная, но приставы навещали родных и искали мое имущество, – рассказывает "иноагент" из Северо-Западного региона. Ради безопасности семьи он просит не называть ни имя, ни детали административных дел. – Паршиво, что общаться и объясняться с ними приходится людям, которые даже не знают, что именно и когда я сделал вопреки государству. Считаю происходящее особым видом государственной подлости. И все пытаюсь понять, как они смотрят на себя в зеркало по утрам. Говорят себе, что герои? Что просто делают свою работу? Что Путин этого не забудет и даст премию и пенсию?"

"Теряется ощущение неприкосновенности жилья"

К родителям "иноагента" Дениса Камалягина в Пскове силовики приходили с обысками пять раз. Главред "Псковской губернии" уехал из России сразу после принятия законов о "военной цензуре" и постепенно перевез в Латвию всю редакцию. В число физлиц-"иноагентов" он попал еще в 2020 году – в составе первой пятерки "иноагентов". У Дениса два уголовных дела: по "иноагентскому" законодательству и за "повторную дискредитацию армии".

Первые три обыска у родителей Камалягина прошли в 2022 году – один весной и два осенью. Последние два – в течение одной недели – произошли уже в феврале 2024-го.

"Все было точно так же, как у Мароховской: пришли, запугали, изъяли всю технику и мою маму точно так же увезли на допрос в Следком и точно так же спрашивали про родственников в Украине, потому что она родом с Украины. У них есть информация, что кто-то из родственников – бывший военный, – рассказывает Денис. – Это неприятно, в первую очередь потому что у тебя абсолютно теряется ощущение неприкосновенности жилья, когда к тебе приходят дважды в течение одной недели. И, естественно, приводят понятыми соседей. Во-вторых, забирали технику. Это все финансовые расходы. Да и на допрос отвозить свидетеля в сопровождении спецназа – никто позитивных эмоций не испытал. Родители не предъявляют мне никаких претензий. Они сами были инициаторами того, чтобы я уехал и продолжал свою деятельность. При этом они политически неактивны, не ведут социальных сетей, нигде не выступают, не дают никаких комментариев, то есть они добропорядочные граждане, которые не имеют к медиаполитике никакого отношения".

Давление на родителей Камалягин связывает исключительно с тем, что "Псковская губерния" продолжает работать и писать о региональных проблемах.

"Понятно, если бы мы заткнулись, они бы не приходили. С чем связано, что у меня два уголовных дела? Такая у нас псковская аномальная территория", – говорит он.

В Псковской области восемь "иноагентов", трое живут в Пскове. В их числе – политик Лев Шлосберг, против которого этой осенью возбудили уголовное дело за несоблюдение "иноагентского" законодательства. Обыск по делу прошел не только у него дома, но и в квартире его 95-летнего отца Марка Шлосберга.

В ноябре в московском аэропорту задержали Веронику Долину, мать кинокритика-"иноагента" Антона Долина. Поводом стали лекарства от мигреней, которые поэтесса не задекларировала при вылете из Израиля. Ее отпустили, однако вопрос о возбуждении уголовного дела о контрабанде сильнодействующих веществ или наркотиков остается открытым.

Обыски проходили также у матери "иноагента" Петра Верзилова, издателя "Медиазоны".

На сегодняшний день, по подсчетам правозащитников, как минимум против четверти физлиц-"иноагентов" (это более ста человек) возбуждены уголовные дела. Как правило, это статьи о нарушении "иноагентского" законодательства (330.1 УК РФ), но не редкость и обвинения в распространении "фейков" о российской армии или в ее "повторной дискредитации". Открытое уголовное дело дает правоохранительным органам основание для проведения обыска с изъятием телефонов и компьютеров по адресу прописки или у близких родственников, а также для допроса их в качестве свидетелей.